Афганистан оставит Центральную Азию без воды?
В 2022 году в Афганистане торжественно заложили канал Кош-Тепа, способный серьёзно изменить водный баланс в регионе. На протяжении всего 2023 года серьёзную озабоченность по этому поводу выражал Узбекистан. В конце осени Ташкент начал формировать правительственную делегацию для переговоров с Кабулом о канале, но перспективы урегулирования всё ещё находятся под вопросом. О других болевых точках водной политики Афганистана рассказал директор Центра исследовательских инициатив Ma’no (г. Ташкент) Бахтиёр Эргашев:
– Сейчас раздел воды между странами Центральной Азии осуществляется на основе Соглашения о сотрудничестве 1992 года под эгидой Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии Центральной Азии (здесь и далее – МКВК). Почему авторы соглашения не задумались об интересах Афганистана и не включили в документ пункты о них?
– В 1991–1992 гг. политические перспективы Народно-демократической партии Афганистана (здесь и далее – НДПА), правившей в Афганистане, стремительно сокращались. К 1992 году режим Наджибуллы, ранее поддерживаемый СССР, доживал свои последние дни. «Пешаварская семёрка» моджахедских организаций (военно-политический союз лидеров афганских моджахедов в период Афганской войны), которую поддерживали различные зарубежные силы – от США до монархий Персидского залива, – напротив, приближалась к Кабулу, беря под контроль всё больше территории страны.
В этих условиях Афганистан не рассматривался как договороспособная, фактически защищающая свой суверенитет страна. Мало кто верил, что режим Наджибуллы выстоит перед внутриполитическим кризисом. Участники Алма-Атинского соглашения не были исключением: как и другие политики, они не сомневались в том, падёт ли правительство НДПА, они лишь задавались вопросом, когда это произойдёт. Понимая это, участники МКВК не настаивали на присоединении Афганистана к переговорам и тем более – на подписании им каких-либо обязывающих документов.
Раздиравшая страну гражданская война не позволяла и афганскому руководству подключиться к переговорам и подписать Алма-Атинское соглашение: Наджибулле и его соратникам было не до этого. В Кабуле решались вопросы политического выживания, а не стратегические проблемы региона, такие как контроль над каналами и строительство ГЭС.
– После победы над моджахедами и вторжения США в Афганистане установился светский режим, во главе которого в 2014–2021 гг. находился Ашраф Гани. Он заявлял о необходимости регионального сотрудничества по водным вопросам. Тем не менее его практическая водная политика выливалась в претензиях к Ирану. Какие отношения у него были по этому поводу со странами Центральной Азии?
– У Афганистана сложные отношения со всеми соседями, когда речь заходит о водных ресурсах. Водные отношения Ирана и Афганистана по поводу стока реки Гильменд были сложными ещё до вторжения США и прихода к власти Гани. Ещё в 1972 г. Кабул и Тегеран подписали – но так и не ратифицировали – договор о стоке этой водной артерии. Периодически это приводит к жёстким столкновениям на границе – таким как в мае 2023 г., когда вооружённые нападения привели к человеческим жертвам с двух сторон.
Тем не менее договор между Ираном и Афганистаном о стоке Гильменда существует. Документов, регулирующих отношения Кабула и стран Центральной Азии в сфере водных ресурсов, нет до сих пор.
– Знали ли страны Центральной Азии о планах возвести канал Кош-Тепа? Как повлиял на планы его строительства приход к власти талибов?
– Канал Кош-Тепа, который будет забирать 10 км3 в год из общего водостока, начали бы строить при любом правительстве Афганистана.
Канал проектировался в годы вторжения США, а его технико-экономическое обоснование (здесь и далее – ТЭО), по данным надёжных источников, было подготовлено с привлечением финансов от USAID. К строительству готовились ещё при Ашрафе Гани.
Останься Гани у власти, он всё равно возвёл бы этот инфраструктурный объект. Тем не менее сменившие Гани талибы воспользовались наработками и сейчас также планируют строить и использовать канал Кош-Тепа.
О разработке ТЭО и планах возвести огромное гидротехническое сооружение – около 300 км в длину, 8,5 м в глубину, 10 м в ширину – знали в МКВК. Правительства стран Центральной Азии осознавали как масштабность этих планов, так и проблемы для его строительства в Афганистане: страна с трудом могла получить средства, кадры и технику для подобного проекта. Поэтому как МКВК, так и национальные правительства сомневались в том, что Кабул сможет реализовать планы по каналу Кош-Тепа.
– Помимо Кош-Тепы, при Гани в Афганистане планировалось возвести 44 дамбы, минимум 11 уже возводилось. Как это могло повлиять на ситуацию в Центральной Азии?
– Любое строительство гидротехнических сооружений в течении трансграничных рек, не согласованное с соседними странами – а Амударья представляет собой ярчайший пример трансграничной реки, – может привести к напряжённости и конфликтам. Тем не менее ситуация пока не самая худшая.
Дело в том, что в 1960-е гг. советские учёные разработали проект строительства Даштиджумской ГЭС на реке Пяндж (граница Таджикистана и Афганистана). Если в совокупности с каналом Кош-Тепа и имеющимися проектами будет построена и эта электростанция, весь сток Пянджа будет под контролем Афганистана.
— Насколько договороспособно нынешнее правительство Афганистана? Отличается ли его подход от подхода прежних властей?
Афганистан с трудом взаимодействует с соседями и договаривается с ними об общих проблемах. Это касается не только стран Центральной Азии, но и Ирана. Проблема способности Кабула договариваться была актуальна при светских проамериканских правительствах, но эта черта характерна и для нынешних властей.
Если бы Афганистан принимал во внимание интересы государств Центральной Азии, Ирана и других стран, он бы вынес на международное обсуждение старое ТЭО, заявил о своих правах на водозабор, попробовал бы договориться об инвестициях.
Вместо этого он без оглядки на чьи-либо проблемы, не уведомляя соседей о своих намерениях, начал рыть канал, получив средства, источник которых вызывает вопросы.
Афганистан не готов учитывать интересы соседей, поэтому действует без оглядки на них, волюнтаристскими методами. Это усиливает напряжённость в регионе. Если Кабул хочет выстроить нормальные отношения с соседями, ему нужно научиться действовать в цивилизованном русле, быть готовым к дискуссиям, диалогу и консенсусным решениям.
— Сейчас в урегулировании водного вопроса наиболее активен Узбекистан. В чём причина такой активности?
— Анализируя интересы Узбекистана, необходимо учесть, что он потребляет 50 % всего стока Амударьи и Сырдарьи.
В стране свыше 4 млн га поливных земель – основы сельского хозяйства, которое кормит 36 млн человек. Кроме того, высыхание Аральского моря, приобретшее, по мнению ряда экспертов, необратимый характер: высаживание саксаула и других растений на дне не помогает решить проблему обмеления. Всё это делает водные вопросы особенно значимыми для Ташкента.
Для того чтобы решать такие вопросы, необходимо создавать площадки для переговоров и вырабатывать единые стратегии водосбережения на уровне всего региона. Государства Центральной Азии за более чем 30 лет независимости не создали таких стратегий. Они избежали водных конфликтов, но это не означает преодоления проблем устаревших мелиорационных технологий, потерь воды при поливе и, как следствие, угрозы деградации сельского хозяйства. Резкий рост забора воды со стороны Афганистана ухудшит ситуацию с балансом, но даже сейчас в каналах и при поливе теряется больше влаги, чем забирает Кабул.
Пока афганская активность в распределении воды лишь малая часть проблем, с которыми уже сейчас сталкивается Центральная Азия. Именно к их решению и должен сейчас подключиться Ташкент.
