Мертвая вода Арала: Центральная Азия на грани экологической катастрофы
Проблема высыхания Аральского моря, ставшая широко известной во времена перестройки в СССР, обернулась настоящей трагедией для некогда богатого края. Это соленое озеро, расположенное на территории Узбекистана и Казахстана, было названо морем из-за своих размеров. Еще 60 лет назад Арал был четвертым по величине озером планеты, но с начала 1960-х годов, когда вода из впадающих в него рек Амударьи и Сырдарьи стала слишком активно использоваться для орошения полей, водоем стал стремительно пересыхать и уменьшился в десять раз. Вернуть его прежние объемы уже невозможно, и сейчас ученые и местные власти пытаются не допустить экологической катастрофы в регионе. Море постепенно превращается в труднопроходимую пустыню из соленого песка, а деградация земель и падение урожайности вынуждают тысячи людей ежегодно покидать эти края в поисках лучшей доли. Корреспондент «Ленты.ру» побывал на Арале, пообщался с местными жителями и узнал, как высыхание моря повлияло на климат и жизнь в регионе и чем исчезновение одного из крупнейших озер в мире угрожает Средней Азии:
На дне
Воздух в Нукусе после зеленого Ташкента — ощутимо пыльный. Ветер несет соль и мелкий песок с высохшего Аральского моря. До Нукуса, впрочем, оно никогда не доходило. Но уход большой воды ощущается и здесь — изменение экологической среды привело к снижению уровня местной экономики.
Нукус — столица автономной республики Каракалпакстан в составе Узбекистана. Желающие посмотреть на то, что осталось от некогда четвертого по величине озера в мире, прилетают либо сюда, либо в соседний крупный город Ургенч. Путь к месту экологической драмы лежит на север — через город Муйнак, который когда-то был островом.
От Нукуса до Муйнака — несколько часов на авто. До Арала оттуда — еще три часа на джипе, из них половина — по бывшему морскому дну. В сухую погоду можно проехать и на легковушке с высокой посадкой — это как минимум на час дольше и уж точно менее комфортно.
Дефицит воды и изменение климата в Средней Азии
В пяти странах Средней Азии — Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Туркмении и Узбекистане — проживает 76 миллионов человек. Большая часть водных ресурсов региона формируется благодаря таянию снега и ледников в горах Тянь-Шаня, Гиндукуша, Вахана и Памира, питающих стоки бассейна Аральского моря. Две крупные реки бассейна — Амударья и Сырдарья — обеспечивают водные ресурсы, необходимые для местных жителей, экосистемы, сельского хозяйства, гидроэнергетики и рыболовства во внутренних водоемах.
Тем не менее 22 миллиона человек в Средней Азии — почти треть населения региона — не имеют доступа к безопасной воде. Особенно остро эта проблема стоит в сельской местности.
Ожидается, что к 2050 году население региона увеличится до 90-110 миллионов человек, продолжающаяся урбанизация и требования экономического роста будут только усиливать давление на ограниченные водные ресурсы. Около 50 процентов орошаемых земель уже сейчас подвержены засолению и заболачиванию в результате несовершенства оросительно-дренажных систем. По словам первого заместителя Института стратегических и межрегиональных исследований при президенте Узбекистана Акрамжона Неъматова, до конца XXI века средняя температура в регионе может вырасти еще на семь градусов.
Это приведет к быстрому таянию ледников, наполняющих реки и водоемы, в регионе чаще будут происходить экстремальные наводнения и засухи с драматическими последствиями для населения. В результате, по прогнозам экологов, две крупнейшие реки региона могут обмелеть на 10-15 процентов к 2030 году. При этом уже сейчас дефицит воды — источник конфликтов и столкновений между странами Средней Азии.
На вечной швартовке
В Муйнаке работает небольшой музей истории Аральского моря. Основная часть экспозиции — кинозал, где крутят 40-минутный фильм из фрагментов старых советских кинолент времен индустриализации. По периметру внешней стены кинозала — картины с видами моря, и еще живого, и уже высыхающего.
Кинохроника показывает советский рай: ватаги ребятишек бегают по пляжу, рыбаки выгружают на палубу тонны сверкающей добычи, в порту толкаются боками корабли с бравыми названиями типа «Труженик». Сейчас ржавые суда стоят прямо в песке под холмом, на котором расположен музей. На палубах этих скелетов фотографируются немногочисленные туристы.
На вечной швартовке корабли стоят уже давно. «Дед говорил, что в 1961 году, когда папа родился, море начало уходить. Порт перенесли на три километра дальше по берегу», — рассказывает Дамир. Его отец помнит Арал уже в 10-15 километрах от города. Дамир, которому лет 30 с небольшим, увидел море уже взрослым.
В советское время в городе работал рыбоконсервный комбинат, один из крупнейших в стране. Сейчас от него ничего не осталось, как и многих людей из той кинохроники. Улицы, кроме центральной, практически пусты. Город-призрак, по улицам которого ветер гоняет бесконечную пыль.
Массовый отъезд
По разным оценкам, в Муйнаке живет от 13 до 18 тысяч человек, это данные предыдущих переписей населения (до 2018 года включительно). По факту же многие уехали работать за пределы Узбекистана. «Кто в Казахстан, кто в Россию», — рассказывает местный житель в запыленной одежде.
Раньше он тоже ездил на вахты в Москву. По-русски, правда, говорит плохо, как и большинство жителей Каракалпакстана. Все-таки с распада СССР прошло больше 30 лет. Молодые сотрудницы в кафе и вовсе не знают русского языка — как и английского. Они родились уже в новое время, на руинах советской империи и на высохшем берегу бывшего моря.
Беднейший регион
«Еще три месяца назад авиарейс был Муйнак — Нукус. И до Ташкента летали. Потом отменили, аэропорт сейчас не работает. Мало пассажиров», — говорит Дамир. После ухода моря Каракалпакстан стал один из самых бедных регионов Узбекистана. «Дело в климате: очень сухо, почва засолена», — объясняет еще один собеседник, хотя это и так очевидно.
По дороге из Нукуса в Муйнак можно увидеть небольшие лесопосадки, сады и бахчи, но чем ближе к бывшему морю — тем больше признаков пустыни. Есть и неочевидная приезжему, но самая опасная часть аральской истории: в советское время на дне моря скопились отложения пестицидов и других ядохимикатов. Сейчас люди вынуждены этим дышать, что приводит к различным болезням, в том числе онкологическим.
Мертвое море
«Вода из Амударьи низкого качества, из-под крана пить нельзя, она мутная. Отстаиваем — и несколько сантиметров грязи на дне банки. Приходится фильтровать, кипятить, а лучше покупать привозную», — добавляет тот же человек. В городе Турткуле работает большой завод по очистке воды, который построили американцы. «Но степень очистки там не очень высокая», — говорит собеседник.
Проезжаем небольшое озеро Сарыбас на краю Муйнака. Где-то рядом теряется в песках когда-то полноводная река Амударья. Сарыбас — бывший залив Аральского моря, который удалось сохранить при помощи земляной дамбы. «Какой-то водоем нужен, чтобы рыба водилась, птицы», — объясняют муйнакцы. На море Сарыбас не очень похож: заболоченный берег зарос тростником, на мелководье заходят стада коров и лошади.
Новая пустыня
За Муйнаком остатки зеленой растительности заканчиваются, остаются только колючки и редкие, гнущиеся к пересохшей земле пустынные деревья — саксаулы. Кое-где у дороги еще растет тростник, намекая о прежней большой воде. Следы моря видны повсюду: на песке белеют россыпи мелких ракушек и разводы соли. Ряд источников в интернете пишет, что местные называют новую пустыню Аралкум, по аналогии с Каракумом и Кызылкумом. Может, и так, но никто из собеседников этого топонима не использовал.
Обсуждение в ООН проблемы Аральского моря
В марте этого года в ООН впервые более чем за 40 лет прошла конференция по водным ресурсам. К 2050 году нехватка воды может коснуться пяти миллиардов жителей планеты.
На конференции делегация Узбекистана рассказала о проблеме Аральского моря, которое из-за пересыхания становится труднопроходимой пустыней соленого песка и сильно влияет на климат в регионе, ухудшая экологическую обстановку.
Член делегации Узбекистана Саида Мирзиёева рассказала о последствиях Аральской трагедии, а в качестве примера привела город Муйнак, который когда-то был процветающим портовым городом с крупными производственными мощностями, а после нарушения баланса на мертвых берегах моря появилось кладбище кораблей: «Кризис Аральского моря — страшное напоминание о последствиях пренебрежительного отношения человека к окружающей среде. Однако благодаря усилиям неравнодушных людей оно вновь становится символом надежды и обновления».
При этом она поделилась инициативами, которые были выдвинуты президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым и нашедшими свое отражение в принятой в 2021 году резолюции ООН, объявляющей Приаралье зоной экологических инноваций и технологий. Узбекистан призывает международное сообщество продолжить поддержку усилий страны по смягчению последствий трагедии, которая неразрывно связана с глобальными водными проблемами.
Соленая пыль
Через пару аулов заканчиваются и жилые поселения. Дорога идет чуть дальше — до газовых компрессоров: месторождение разрабатывается прямо на бывшем дне Арала. Разумеется, теории заговора тут неуместны, но нефтегазовые компании из Узбекистана воспользовались ситуацией: посуху бурить удобнее, чем под толщей воды.
Возможно, по соседству найдут еще больше углеводородов — Каракалпакстан находится на территории древнего Сарматского моря, которое объединяло Черное, Каспийское и Аральское. От Муйнака не так уж далеко до Каспия, на газовом шельфе которого соседняя Туркмения выстроила мощную экономику. Но здесь бизнес-схемы работают иначе. «С газовых месторождений деньги уходят в Ташкент, и там их распределяют. Нам, каракалпакам, отдают не очень много», — рассказывают жители. После компрессорных станций приходится ехать по разбитой грунтовке.
«Новичок» и китайцы
Чтобы проехать к морю, с Аралкума нужно подняться на плато Устюрт. Оно появляется на пыльном горизонте темно-серой линией, затем сквозь марево начинают прорисовываться живописные горы и скалы. Некоторые гиды сравнивают это место с каньонами Аризоны, хотя, конечно, преувеличивают.
На первый взгляд, тут ни души — только хищные птицы, иногда можно увидеть черепаху. Но пустыня исполосована следами автомобилей — значит, все-таки ездят.
В скалах видны лагерь добытчиков известняка, палатка туристов, мимо проезжает пара неплохо экипированных велосипедистов-спортсменов, потом джип «Паджеро». Дальше до моря — опять никого. Но следы человека видны: дольмены, башни из камней, некоторые — выше двух метров. Их, видимо, выложили искатели эзотерического просветления, которые сюда тоже приезжают.
Ближе к морю — пост охраны. Выходят крепкие ребята в штатском и сотрудник нацгвардии Узбекистана, вид у большинства недружелюбный. Несколько минут беседуют с водителем по-каракалпакски, фиксируют данные его паспорта и номер машины. Сначала хмурятся. Потом спрашивают про Москву. Убирают с проезда бетонный блок, волоча его за массивную цепь. Просто так к Аралу не проехать.
Чуть выше моря для туристов уже несколько лет открыт кемпинг из юрт. Условия спартанские, хотя есть электричество и крытая кухня. А в этом году кто-то решил построить более крутую турбазу — прямо на берегу. Размах серьезный: привезли даже буры для артезианских колодцев. Несколько строителей курят у берега. По-русски, опять же, говорят плохо, хотя один из них жил в Москве, а другой носит дырявую футболку с двуглавым орлом и надписью Russia.
Место запретов
Большой Арал (есть еще и Малый) — на первый взгляд действительно море. Но сразу видно: что-то не так. На берег наползают ленивые мелкие волны. Чаек нет — из-за высокой солености рыба тут давно вымерла. И, кажется, виден противоположный берег, хотя в вечерней дымке это не очень понятно. «Да, база будет прямо у моря. Но на 20-30 метров каждый год оно уходит», — говорит один из работяг.
При этом на многих местных картах Арал показан в том же размере, что и на картах советских — как будто ничего не произошло. Видимо, эта тема до какой-то степени табуирована властями страны. Один из собеседников рассказал, что в Нукусе на мосту над радикально обмелевшей Амударьей полиция задержала японского фотографа и попросила снимки удалить.
Арал вообще полон запретов. Неподалеку от будущей турбазы находится бывший остров Возрождения — давно уже полуостров. При СССР там испытывали биологическое оружие, а два года назад по приказу Министерства обороны Узбекистана все сровняли с землей, поскольку это место порой посещали разные «сталкеры». На Устюрте в 1980-е годы испытывали химическое оружие, в том числе, по словам местных, пресловутый «Новичок».
Пыльное послевкусие
Сейчас политэкономия Большого Арала иная, и добывают здесь не только газ. Соленость воды — порядка 150-160 граммов на литр, что в два раза ниже показателей Мертвого моря в Палестине, поэтому еще сохранились некоторые виды микроводорослей и планктона. В промышленных масштабах добывают яйца рачка под названием артемия.
Это популярный корм для аквариумных рыбок и самый ходовой корм для разведения рыбы в искусственных водоемах: 80 процентов мальков выживают, что является очень хорошим показателем. Артемию продают китайцам, которые не только делают из нее рыбий корм, но и используют в парфюмерии. Представители нескольких компаний, занимающихся скупкой этого биосырья, постоянно работают в Ташкенте.
Вековая проблема
Проблеме Арала уже больше 150 лет. Можно пошутить, что виноваты американцы, хотя бомбой замедленного действия оказались совсем не происки Запада. Тем не менее началось все в США: во время их Гражданской войны 1861-1865 годов хлопок в мире резко подорожал — его перестали вывозить с берегов Миссисипи в Старый Свет.
Именно тогда Российская империя обратила внимание на Среднюю Азию. Разумеется, геополитических целей было много, но не в последнюю очередь — выращивание хлопка.
Уже тогда русские географы в ходе экспедиции пришли к заключению, что воды Амударьи и Сырдарьи, питающие Арал, следует повернуть на хлопковые поля. Но в XIX веке технические возможности гидростроительства были низкими, поэтому план этот стали осуществлять только в советское время — при Сталине. Каналы были прорыты без водонепроницаемых слоев. Вода стала испаряться и уходить в землю, реки и море — мельчать. Но тревогу экологи забили только в 1980-е годы, когда в СССР начались перемены и всем было не до Арала.
С 1985 года (по другим данным — с 1989-го) море разделилось на два участка — Северный (Малый) и Южный (Большой) Аралы. Северная часть — бывший залив на территории Казахстана. После распада СССР там построили дамбу, отделив озеро от стремительно мелеющего Большого Арала. В начале нулевых ее заменили высокотехнологичной плотиной. Поскольку Малый Арал подпитывается водами реки Сырдарьи, со временем его соленость начала уменьшаться. Это позволило восстановить рыбный промысел.
Амударья же, которая некогда была в два раза полноводнее Сырдарьи, перестала доходить до моря. Кроме того, что вода уходила на хлопковые поля, вокруг реки и притоков вырубили лес, что увеличило скорость обмеления. Большой Арал, расположенный в основном на территории Узбекистана, продолжает пересыхать.
Впрочем, есть мнение, что на этом обмеление южного озера закончится, так как оно, вероятно, подпитывается подземными реками. Есть гипотеза, что Арал под землей соединяется с Каспием. Также, вероятно, в прежние времена Арал уже частично пересыхал в силу природных факторов — на обмелевшем дне на территории Казахстана нашли остатки двух средневековых поселений.
Хлопок в Узбекистане так или иначе продолжают выращивать, хотя и в несопоставимых с советскими масштабах. Зато стало больше полей риса, который пьет воды в пять раз больше хлопка.
Замкнутый круг
Мнения о гибели Арала среди каракалпаков разные. Более молодые винят во всем исключительно СССР. «Считаю проблему колониальным наследием, жестким и нерациональным использованием водных ресурсов. Хлопковые поля не приносили никакой пользы Каракалпакстану, только большой советской власти в Москве и отчасти в Ташкенте. Хлопок выбирает вещества из земли и оставляет ее практически мертвой. При этом еще и уходит на экспорт. Люди остаются и без воды, и без здоровья», — говорит Фариза (имя изменено).
Впрочем, собеседница подчеркивает, что эти выводы делаются только на основе прочитанных исследований, а в советское время она не жила. «Но еще дед говорил, что высыхание Арала — вопрос времени», — добавляет Фариза.
Председатель Союза защиты Арала и Амударьи Юсуп Камалов, почти всю жизнь проживший в Нукусе, согласен: главная причина — в былом хлопковом буме. Но, даже хорошо помня советские времена, он не считает проблему однофакторной. По словам исследователя, 37 процентов воды из Амударьи и сегодня теряется в каналах на фильтрацию и испарения. На полях испаряется еще 40 процентов. И дело уже не в хлопке: чтобы себя прокормить, людям нужно выращивать другие сельскохозяйственные культуры.
«То есть воду мы просто теряем. В верхнем течении рек и каналов есть переизбыток ее, заболачиваются земли. Но в дельтах Амударьи и Сырдарьи — недостаток, — объясняет Камалов. — Поля орошаем древним способом — просто заливаем. Вода растворяет подпочвенные отложения, оставшиеся от древнего Сарматского моря, поднимается по капиллярам и испаряется, а соль остается на земле. Поэтому два раза в год поля нужно промывать. Грязная вода сливается обратно в реку. А брать воду можно только из реки, больше неоткуда. Такой замкнутый круг».
Решение проблемы?
Поскольку 94 процента воды в Узбекистан приходит с территории соседних государств, это приводит страну к экономической зависимости от них. «Узбекистан, находясь ниже по течению Амударьи, вынужден из нее воду качать с территории Туркменистана, на что затрачиваются немалые деньги — за аренду земли и электричество для насосов», — отмечает Камалов. При этом в Туркменистане пресной воды тоже не так много — 45 процентов Амударьи утекает в построенный при СССР Каракумский канал. А может стать еще меньше, если афганские талибы реализуют свой проект строительства ГЭС в верховьях Амударьи.
«Поэтому я за рыночные механизмы в обеспечении водой. Река должна рассматриваться как субъект рынка. Но эта идея мало кого интересует, все заняты улучшением того, что есть, — то есть попросту бюрократией. Ничего практического они предложить не могут, оставаясь в рамках какой-то своей методики, не видят ничего другого, — разводит руками эколог. — В Средней Азии нет открытых дискуссий. Например, в Узбекистане обещают высаживать 200 миллионов саженцев ежегодно, но почему-то не у рек».
«Речь уже идет от том, чтобы спасать дельту, люди же там живут, а не на дне Арала. Технически вода у нас есть, — согласна с ним Фариза. — Если будем грамотно экономить, то сможем не только оживить все экосистемы дельты, но и частично восстановить наше море. И здесь нужны технологии».
Конфликты за водные ресурсы в Средней Азии
Из-за нехватки воды в Средней Азии уже происходят конфликты вплоть до вооруженных: например, весной 2021 года стрельба на границе Киргизии и Таджикистана произошла из-за спора о праве собственности на водораспределительный пункт «Головной».
Проблема нехватки воды в регионе связана в том числе с приграничным конфликтом между Ираном и Афганистаном. Дело в том, что на севере Афганистана новые власти страны возводят канал Куш-Тепа на реке Амударья, протяженность которого составит 285 километров, а ширина — 100 метров. В Афганистане надеются, что канал будет орошать сельскохозяйственные земли в трех провинциях и обеспечит работой 250 тысяч человек.
Вниз по течению Амударьи находятся Узбекистан и Туркменистан, которым уже не хватает воды. Куш-Тепа заберет из реки 10 кубометров воды, при том что в маловодные годы там всего 40 кубометров. В Узбекистане канал уже называют «убийцей Амударьи».
Пыльная буря
Ночью над Аралом и пустыней прошел дождь. А уже через полчаса земля стала сухой, несмотря на утренний холод. «Ветер сушит. У нас ветер всегда сильный», — пояснил один из водителей на турбазе. Еще через час началась очередная пыльная буря. Если не вмешаются люди и технологии, она будет длиться здесь бесконечно.
